Вопрос / ответ
Прочитала, чтобы не держать обиду на родителей за мелкие детские обиды можно пройти психологическую диету. В течение 7 дней ты пишешь, что прощаешь папу или маму за обиды, пунктов 70. Затем сжечь. Я рассматриваю это как психологическую разгрузку, а коллега посчитал это колдовством. Теперь я немного напугана, могу ли я это делать? Анна.
Здравствуйте, Анна!
Действительно, многие психологические техники внешне напоминают магические действия. Коренное отличие здесь состоит в том, что Вы в ходе психологического упражнения не обращаетесь ни к каким потусторонним силам. Проблема здесь в том, что сам факт обиды обычно является признаком более серьезных духовных проблем. И решить их только психологическими методами не получится. Нужна исповедь у опытного священника и решение духовных проблем, которые позволяют нам обижаться на родителей.
Скажите, пожалуйста, если в семье постоянно муж с женой ругаются и есть дети, которые не могут избежать этой обстановки, возможно ли жить вместе или все-таки порознь, чтоб детскую психику сберечь. Муж с женой не могут понять друг друга, муж требует одно, жена не может управится со всеми делами и детьми. Спасибо. Екатерина
Здравствуйте, Екатерина!
Легче всего, конечно, разбежаться и жить отдельно. Но детям от этого легче и лучше не будет, когда они будут жить в неполной семье. Поэтому нужно трудиться к обретению взаимопонимания между мужем и женой, преодолевая эти семейные кризисы, которые есть в каждой семье. Жене нужно более прислушиваться к мужу, не быть строптивой и спорливой, быть «немощным сосудом», который муж захочет беречь и сохранять, дарить радость. Ведь в начале вашего пути все это было? Нужно стараться вместе планировать день, неделю, год. Делиться своими переживаниями, трудностями и целями по жизни, стараясь мирно согласовать их друг с другом. Есть такое хорошее правило мирных отношений: «прости, отдай, уступи» и нужно его первой применять в отношениях. А также молиться дома и в храме искренно Богу, Богородице, святым Петру и Февронии о сохранении вашей семьи. За семью нужно бороться с Божией помощью, преодолевая кризисы, первым идя на примирение.
Стоимость души оценить никак нельзя. Тем более, что Иисусом было сказано: какая польза, если человек весь мир приобретёт, а душе своей повредит? То есть, душа человека дороже всего на свете, всего остального. И миллиарды здесь не имеют никакого значения. Они лишь могут повредить душе того, кто привык надеяться на них, а не на Бога. Ведь в вечность после смерти он эти миллиарды не возьмёт! Поэтому в конечном счёте да, у человека есть всё от Бога для спасения своей души. Кому дано было много, с того много и спрошено будет, а кому не было дано (имеются в виду прежде всего духовные дары, см. Лк. 12: 47-48), с того и спроса нет. Лазарю из притчи не было дано земных благ, в отличие от богача, его соседа, но именно он оказался по смерти на лоне Авраама, а богач – в муках (см. притчу Лк. 16: 19-31).
Главное в семье – это любовь. Бездетность может стать трагедией, если один супруг станет упрекать в этом другого. Но любящий человек никогда не сделает намека, не допустит бестактности, которая может задеть и причинить страдание любимому. К сожалению, часто бывает наоборот, в ссоре наносят друг другу самые болезненные удары. Страстное желание детей может восприниматься как упрек, вызывая у второй половины чувство вины и желание оправдаться, и всё это от недостатка любви и доверия друг к другу. Бездетным парам иногда кажется, что без детей нет счастья в жизни.
Конечно! В течение Великого поста мы постимся… Думаю, что каждый человек должен поститься хотя бы раз в году – в дни Великого поста, это святое дело. Потом мы готовимся к встрече Воскресения Христова, готовим что-то к праздничному столу и приносим все это в храм. Там священник читает молитву и кропит принесенные яства святой водой.
Но помните: это не освящение яиц или куличей, как обычно мы выражаемся, а просто их благословение. Поэтому, например, скорлупу от крашеных яиц, испортившиеся продукты можем выбрасывать. Если бы эти предметы были освящены, следовало бы их особым образом уничтожать: сжигать или закапывать в чистом месте. (Как мы поступаем с заплесневевшими частями просфор, огарками свечей и проч.).
В рассказах о встрече с Воскресшим немало личного, сокровенного опыта. Во всяком случае, когда мы постоянно читаем об этом парадоксе: не узнан и вдруг узнан, – что это, как не свидетельство того, что для того, чтобы произошла встреча, необходимо быть к этому внутренне расположенным…
Но все же к одному внутреннему опыту сводить встречи апостолов с Воскресшим нельзя.
Перед апостолами стояла совершенно уникальная задача. Самая высокая задача – свидетельствовать перед лицом мира о Благой Вести Иисуса Христа, о Воскресении.
Мы уже во многом пользуемся этим их опытом, который они засвидетельствовали с бесстрашием, твердостью и четкостью. Помните, проповедь апостола Петра: «Мужи Израильские! выслушайте слова сии: Иисуса Назорея, Мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами и знамениями, которые Бог сотворил через Него среди вас, как и сами знаете, Сего, по определенному совету и предведению Божию преданного, вы взяли и, пригвоздив руками беззаконных, убили; но Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, потому что ей невозможно было удержать Его. …Сего Иисуса Бог воскресил, чему все мы свидетели».
Чему все мы свидетели! Это слова людей, которые, несомненно, видели Воскресшего Иисуса. Это не поэтический оборот!
А потому для этих людей, апостолов, внутренний опыт должен был, думаю, быть подкреплен и внешним их опытом.
Смирение – одна из самых прекрасных христианских добродетелей.
Корень русского слова «смирение» – «мир». Смиренный человек – это человек мирный, человек, который принимает все, что с ним случается: и огорчения, которые нам наносят люди, и денежные трудности, и неудачи, – спокойно, с кротостью и спокойствием.
У нас очень часто понимают смирение как самоуничижение. Думают, что заискивать перед подлецом, перед начальником – это и есть смирение. Это, скорее, трусость. Настоящее смирение проявляется в том, что мы выслушиваем критику и стараемся стать лучше, но также готовы защищать правду, даже перед начальниками. Если нас поносят, оскорбляют – мы не злимся в ответ, а кротко принимаем все оскорбления, даже в сердце не допуская обиды.
Смирение не имеет ничего общего с самоуничижением, когда нас хвалят, а мы говорим: «Да нет, мы плохие, мы ничего доброго не сделали». Здесь смирением как раз будет спокойно принять похвалу. Обратите внимание – спокойно, с миром. Мы должны спокойно и ровно принимать и то, когда нас хвалят, и то, когда нас ругают.
Один современный старец говорил, что «блаженны те, кто в своем смирении уподобились смиренной земле». Поясню, что в европейских языках понятие «смирение» происходит от латинского humus, «плодородная земля». «Земля, – говорил старец, – как добрая мать питает людей и добрых, и злых. Все ее попирают, но она в ответ дает нам все необходимое для жизни. Она принимает все, что мы бросаем в нее. Мы можем вылить на нее помои, а она и их примет и переработает в полезные вещества».
Так и смиренный человек – это человек, который без ропота и недовольства принимает все, что подает ему Господь: окружающих людей, жизненные ситуации, все радостное и горестное. И изо всего этого смиренный человек выносит для себя духовную пользу.
Вспомним свт. Иоанна Златоуста. Прекрасный проповедник, администратор, подвижник. Его всю жизнь гнали и преследовали. Но этот человек всегда говорил: «Слава Богу за все!»
Из всех унижений, сложных обстоятельств, несправедливых гонений он извлекал для себя пользу. Златоуст мог бы роптать и сердиться на Бога и на людей, мог бы сетовать, что то, что он задумал, не получается. Однако он смиренно верил, что все, что Богу угодно, будет исполнено, а его душа в этих трудностях только укрепится и возрастет.
Мы должны помнить, что причащаемся не обычных, человеческих, тела и крови, а Тела и Крови Богочеловека Иисуса Христа. Во Христе Его человечество было пронизано Божеством. Но это во время Его жизни на земле. После распятия и смерти Христа Он воскрес, а потом восшел на Небеса, то есть, Богочеловеческие Тело и Кровь прошли путем совершенного изменения и преображения – «от земли к Небеси». Природу этой новой телесности Христа нам не постичь, но именно ее мы принимаем в себя в Причастии.
О том, что мы причащаемся Тела и Крови Христовых, прошедших путем Воскресения и совершеннейшего обожения, читаем в авторитетном документе «Послание Восточных Патриархов» (XIX век): «Веруем, что в этом священнодействии присутствует Господь Иисус Христос не символически, не образно, не преизбытком благодати, как в прочих Таинствах… но истинно и действительно. Так, что по освящении хлеба и вина хлеб прелагается, пресуществляется, претворяется, преобразуется в самое истинное Тело Господа, которое родилось в Вифлееме от Приснодевы, крестилось в Иордане, пострадало, погребено, воскресло, вознеслось, сидит одесную Бога Отца, имеет явиться на облаках небесных…».
Это одна из молитвенных поз, то есть поза, выражающая наше душевное настроение. Когда мы обращаемся к Богу с горячей просьбой или словами благодарности, мы можем воздеть руки. А сокрушаясь о грехах или изумленные величием, милостью, мудростью, красотой Бога, мы падаем на землю, на колени. И не только на колени, бывает, что и на лицо свое, и это грешное лицо не смеем поднять… Как начинает св. апостол Иоанн Богослов рассказ о том, что видел на Небесах? Иоанн видит Христа и, пораженный огненностью Его лика и славой, падает к ногам Его, «как мертвый». Многие христиане именно так и молятся, не дерзая прямо встать перед Богом. Эти люди очень глубоко переживают свое недостоинство и духовную нищету.
Поклон выражает наше смирение. Когда, совершив поклон, мы встаем, этим самым мы себе напоминаем, что отвергаемся от греха, восстаем к новой, праведной и чистой жизни.
Богу вообще никакой обряд не нужен. Обряд нужен нам, потому что он помогает нам всецело – и мыслью, и словом, и каждым жестом – вовлечься в молитву, предстояние перед Богом. Но следует помнить вот о чем: Бог не принимает жестов, действий, за которыми не стоит искреннее чувство, механических жестов и действий. Часто такими были иудеи времен Иисуса Христа, Спаситель говорил о них, цитируя пророка Исаию: «Приближаются ко Мне люди сии устами своими и чтут Меня языком; сердце же их далеко отстоит от Меня; но тщетно чтут Меня…».
Никакого магизма в христианстве нет! Внешнее обязательно должно быть соединено с внутренним.
В православном храме так много разных обрядов, правил. Даже страшно заходить, мы ведь ничего не знаем…
Я расскажу о своем опыте. Пришел я к Богу, когда мне было 14 лет. Однажды я зашел в храм, и на меня большое впечатление произвели и свет храма – таинственно золотой, и запах, и пение. Присутствие в моей жизни кого-то высшего, Бога, я чувствовал с детства. А тут вдруг понял, что именно здесь можно узнать, Кто Он такой, Бог. И я сразу понял, что храм, церковь – это действительно место встречи с Богом.
Потом я два или три раза заходил ненадолго в храм, стоял, молчал и уходил. Я не понимал ничего, что совершалось в храме, кроме слов: «Господи, помилуй».
Однажды, как обычно, я зашел в церковь и разговорился с женщиной, продававшей свечи. Она спросила, почему я не исповедуюсь и не причащаюсь. Я ответил, что не знаю, что это такое, больше того, я вообще ничего в службе не понимаю. И женщина сказала простую вещь: «Ты просто подойди поближе к алтарю и внимательно вслушивайся в то, что читается, потом смотри, что делает батюшка, диакон, крестись, когда крестятся все молящиеся, и кланяйся с ними. Пусть сегодня ты ничего не понимаешь, это откроется, месяца через два».
Так и произошло.
Бояться храма не надо. Просто приходите, стойте, слушайте. Молитесь, как умеете, своими словами. Просите, чтобы Господь открыл, дал понять происходящее. И очень скоро вы будете все понимать.
Те, кто выступает против обрядов, во-первых, забывают, что мы люди. Если бы мы были ангелами, то естественно для нас было бы прославлять Бога только душою. Но мы люди, и каждое свое внутреннее настроение облекаем во внешнее действие. Собственно слово обряд значит по-славянски одежда. Обряжать – значит одевать. Обряд – это одежда внутреннего настроения. Когда мы приветствуем друг друга – мы пожимаем руки; когда любим друг друга – целуемся. Это тоже обряд, то есть внешнее выражение нашего внутреннего настроения.
Второе: возражения против внешнего обряда логичны только в рамках религиозных представлений, вообще отрицающих плоть и мир и все, что с ними связано. Особенно это представление характерно для так называемого гностицизма, ереси II-III столетий, отрицающей все земное, все сотворенное. Гностики говорили, что Христос и воскрес призрачно, иллюзорно; ученикам лишь казалось, что Он воскрес. Не мог же, говорят гностики, Христос, в самом деле, опять воспринять что-то греховное, плохое, какое-то тело… Еретик Аполлоний Тианский говорил, что Бога нельзя чествовать ничем материальным, даже вслух произносимым словом, потому что вся материя в мире слишком осквернена, чтобы ее приносить в дар Творцу.
Однако и Ветхий, и Новый Завет говорят о другом. О том, что вкладывать наши чувства во внешние знаки – возможно.
Я напомню вам слова великого отечественного подвижника и богослова XIX века, митрополита Филарета (Дроздова): «Лучше сидя думать о Боге, чем стоя о больных ногах».
Конечно, если мы устали и нет сил стоять, надо сесть.
В какой позе мы молимся, не принципиально. Лишь бы мы мыслью были возле Бога.
Не принципиально, в какой позе молиться. На Востоке чаще всего молились стоя. На Западе молились (и молятся сегодня) по-разному: иногда на коленях, иногда сидя или стоя.
Во время православного богослужения мы, если и становимся на колени, то на краткое время, а чаще делаем просто земной поклон, то есть становимся на колени и касаемся лбом земли. Сидеть во время православного богослужения разрешено во время чтения Псалтири. Святые отцы рекомендовали сидеть во время углубленной молитвы, например делания молитвы Иисусовой.
В остальных случаях лучше всего молиться (это помогает собранности, бодрит) стоя.
Церковь, как известно, финансово существует на пожертвования прихожан. Это не бюджетная и не доходная организация. Конечно, многим недоброжелателям кажется, что денег у Церкви очень много. Но, на самом деле, это не так. Например, пусть сами недоброжелатели спросят себя, а сколько именно они пожертвовали на храм? Вот, то-то и оно – по большей части нисколько.
Пожертвования бывают в таком виде:
1) требы;
2) свечи;
3) записки;
4) благотворительная помощь меценатов.
Раньше, в древности, а в некоторых местах и по сей день, прихожане приносили на богослужение все, что необходимо для него – свечи, вино, просфоры. Все это они делали дома. В наше время, естественно, ни свечи, ни просфоры, ни, за редким исключением, вино, дома никто уже не делает. Поэтому люди их берут в храме, а деньги, в данном случае, выступают в качестве замены ручному труду. Посудите сами – для того, чтобы испечь просфору, нужно купить муку, дрожжи, потратить свое время на замешивание теста и, собственно, выпечение просфоры… Не проще ли просто взять ее в храме, потратив на порядок меньше и времени, и денег?
Кроме того, в той же древности, прихожане относились к храму как к дому Божиему, который надо было содержать в идеальной чистоте и благолепии. Именно поэтому, очень часто, даже в самых бедных селах стояли прекрасные и замечательные храмы. Также прихожане обязались содержать священника, к которому относились, несмотря на возраст, как к отцу. Все эти обязанности были совершенно естественными, так как проистекали из Священного Писания, в котором сказано: «В Моисеевом законе написано: не заграждай рта у вола молотящего. О волах ли печется Бог? Или, конечно, для нас говорится? Так, для нас это написано; ибо, кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с надеждою получить ожидаемое» (1 Кор. 9:9-10). Можно привести еще много других цитат, в которых говорится о том, что материальные средства, которые идут на поддержку храма и священника, – это норма.
В сельских храмах, например, требы совершаются достаточно редко. Крещение, венчание, погребение или освящение дома – это такие редкие события, что существовать на них ни храм, ни священник просто не может. Кроме того, наверное, каждый священник и покрестит, и повенчает своих прихожан безвозмездно. Так что, если какие средства и поступают, то от тех, кто в храме появляется крайне редко. Несколько лучше ситуация в городских храмах. Но там и потребности другие (о чем – ниже), поэтому и тут требы существенной роли не играют.
Свечи в храмах, как известно, ставят не все прихожане. Да и, кроме того, пожертвования за них копеечные. Так что и в этом случае материальное состояние не сильно зависит от этого вида пожертвований. То же самое можно сказать и о записках. Единственное исключение – это праздники. Там и свечей, и записок на порядок больше. Но таких дней в году не так много, как кажется.
Остается благотворительная помощь меценатов. Если говорить откровенно, то обычно процветают те храмы, у которых есть хорошие меценаты. Это может быть кто угодно, необязательно очень богатый человек. Чаще всего именно на его средства ведется строительство, покупаются новые облачения и так далее. Но обычно такие жертвователи, по большей части, находятся в городских храмах.
Во-первых, на строительство или ремонт храма. Средств тут надо очень много и, более того, они нужны постоянно.
Во-вторых, оплачиваются коммунальные услуги – газ, вода, электричество. Сегодня, с нашими ценами на газ и электроэнергию, суммы коммунальных платежей исчисляются тысячами гривен в месяц.
В-третьих, практически каждый храм в Украине оплачивает аренду земли, на которой он стоит.
В-четвертых, каждый храм отчисляет определенную сумму на нужды епархиального управления.
В-пятых, храм надо украшать. Например, во время праздников во многих храмах можно увидеть огромное количество цветов. При этом материальные средства, которые тратятся на флористику, опять же, часто исчисляются тысячами гривен.
В-шестых, каждый храм нуждается в церковной утвари (если не в новой, то в обновлении старой – позолота, чистка и т.д.), кадильном угле, облачении, ладане, свечах (больших, для литургии), богослужебном вине. Это, опять же, стоит немалых денег.
В-седьмых, деньги нужны на благотворительные проекты, которых при каждом храме довольно много – помощь бедным, больным и нуждающимся, организация благотворительных обедов (а для трапезы надо покупать продукты) и т.д.
В-восьмых, нужно оплачивать хор, потому как каждый прихожанин хочет слышать в храме красивое благолепное пение.
В-девятых, надо оплатить жалование (именно так, а не зарплату) священнику, диакону (если он есть), регенту хора, пономарю, бухгалтеру, кассиру, сторожу и т.д.
Так что даже из того, что написано выше, можно сделать вывод, что содержание храма и всего, что относится к нему, на сегодняшний день можно назвать не только «дорогим удовольствием», но и чудом Господним!